Личная история

Ярославцы на улицах и площадях города всё чаще стали замечать мужчину, танцующего в необычных костюмах. Слишком, пожалуй, яркий, в своих неизменных солнцезащитных очках и джинсовке, отороченной мехом... Одни восхищаются, другие молча улыбаются, третьи скорее хватаются за телефон, а кто-то даже крутит пальцем у виска. И всё же прижился он среди серых городских будней.

Кстати, «танцор диско», как его прозвали в соцсетях, взял себе необычный псевдоним — Мигель, но не в честь судьи известного танцевального шоу, как это может показаться на первый взгляд. У него своя солнечная кубинская легенда, которая будто согревает слушателя в морозное осеннее утро.

А по паспорту... по паспорту он Михаил Нагибин, и это его первый рассказ о себе.

^{Родом из Кубы...}

«Как пчёлка»

— Меня зовут Нагибин Михаил Владимирович, я 1965 года рождения. Получается, уже 60 лет, но ведь так и не дашь, правда? — начинает свой рассказ танцор. — Климат здесь для меня суровый. Только танцы и согревают...

Михаил верит, что родился он не в Ярославле, а на солнечной Кубе. Да ещё и родственники у него не какие-нибудь, а те самые, с фамилией Кастро!

— По кубинскому паспорту мне 77 лет, — неожиданно заявляет танцор и охотно делится своей легендой. — Когда я в Ярославль приехал, мне было 15. Климат здесь суровый, кровь у меня не сработала, и я впал в кому. И один академик сделал мне перелив крови. А в обновлённую добавили тельце-клетку пчёлки...

Вообще, Михаил-Мигель сравнивает себя с пчёлкой постоянно: видимо, из-за того, что бесконечно может кружиться в танце.

— Я могу танцевать часами, и в такие вдохновенные моменты мне кажется, что кровь моя будто превращается в пластилин... И нет никакого возраста, нет никаких проблем, — делится Михаил.

И, смотря на всю эту зажигательную энергию, очень сложно поверить, что герой наш работает грузчиком.

— Работаю я на продовольственном складе: тушёнка, сгущёнка, крупы, макароны... Ну, в общем всё, что и должно в таком месте быть, — рассказывает Михаил. — Сам я — грузчик-экспедитор. И эта физическая работа приносит мне большое удовольствие, «разгружает» мозг. К примеру, приходит к нам с напарником машина 25 тонн, и мы вдвоём разгружаем по 12,5 тонн за три часа.

Успевает Михаил-Мигель и участвовать в конкурсах. В последний раз он представлял на конкурсе по ремеслу своё рукоделие.

— Я получил недавно диплом Всероссийской организации «Русский лад», — делится Михаил Нагибин. — Она поддерживает традиции русских ремёсел, которые утрачиваются со временем. Лично я в своей работе применял технику XI века — рисовал по дереву раскалённым маслом, а затем выбивал узоры. Занял третье место.

За позитивной и оптимистичной историей при этом скрывается глубокая жизненная трагедия — расставание с женой.

— Мы долго были женаты, — делится Михаил. — А расстались восемь лет назад, и всё... И раз остался один, то решил, что пришло время начать танцевать, что называется, без зазрения совести!

О подготовке к выходу «в люди»

Свои танцевальные костюмы мужчина начал шить ещё в браке: тогда, по его словам, супруга не оценила тонкое, на взгляд Михаила, искусство.

— Вообще, костюмы я хотел запатентовать как бренд, — рассказывает Михаил. — Звонил в своё время даже в Москву по этому поводу. Но когда мне озвучили круглую сумму, решил, что буду в выходные танцевать на улицах. Пусть люди бесплатно любуются!

Костюмов «на выход» и для танцев у Михаила немало: он все их сшил и стилизовал собственными руками. Сказать по правде, посмотреть есть на что. И кажется в один день утомлённым работой ярославцам, что перед ними не грузчик продовольственного склада, а величественный конквистадор. В другой день видят его на остановке тореадором, который в своей джинсовой рубашке отточенными движениями усмиряет воображаемого быка.

— У меня 50 разных «одёжек», — с гордостью рассказывает танцор. — Их можно комбинировать между собой и составлять разные образы. Ещё я отшил огромную зимнюю коллекцию, так что и зимой собираюсь выступать!

«Испугался, что мне череп проломили»

Михаила-Мигеля ярославцы часто видят на улицах города: он танцует, болтает со случайными прохожими... Но всё же порой приходится сталкиваться и с негативом.

— Буквально несколько дней назад был в пивбаре, хотел потанцевать там, — делится мужчина. — И вроде всё хорошо, но... Оттуда выходишь, и появляется ощущение пустоты. И танцы такие никакой радости не приносят, ведь они там все пьяными танцуют. А под алкоголем никакой радости нет. Я чувствую несоответствие и в наших настроениях, и в окружающей меня энергетике.

Доходит иногда и до рукоприкладства. По словам танцора, всё в том же злосчастном пивном баре ему сломали модные солнцезащитные очки.

— Там, в баре, мне очки сломали, — рассказывает Михаил. — Подошёл мужчина и ударил по затылку. Я услышал хруст и испугался, что он мне череп проломил. К счастью, всего лишь очки. Ещё он спьяну говорил всякое...

Поэтому Михаил-Мигель считает, что в такие злачные места лучше вообще не ходить. По крайней мере, детской радости и непосредственности там точно нет.

— В таких местах, где скапливается много нетрезвых людей, негативная энергетика, — считает танцор. — Особенно на Кирова. Мне там полтора месяца назад пробили ногу за то, что я танцевал. Даже гематома появилась. Поэтому больше туда точно не пойду.

Зато Михаилу Нагибину нравится участвовать в городских праздниках. Из последних мероприятий — «Пир на Волге» и «ЯрАгро».

— У меня даже фотография с мэром Артёмом Молчановым есть с праздников, — хвастается танцор. — Такие мероприятия мне нравятся, люди на них весёлые и добрые. Подходят, фотографируются со мной. Ещё танцую на площади Юности и остановках... В основном, в центре и у себя, на Липовой Горе.

«Даю людям надежду»

На вопрос о том, почему он танцует на остановках, Мигель отвечает не задумываясь. У него своё философское отношение к ним.

— Когда люди куда-то едут, они надеются на что-то хорошее, светлое, — рассказывает мужчина. — Думают о том, что не придётся ехать на работу, учёбу, проводить скучные серые будни. И тут я танцую, как исполнение их надежд на что-то весёлое и светлое в обычном будничном дне.

Михаил уверен: в танце появляется надежда на прекрасное и светлое будущее, человек выходит из потока своих мыслей. А значит, и день пережить гораздо проще. Танцор уверен: любая музыка — его стезя, а сердце его бьётся в одном ритме с приятными битами потрёпанной колонки.

— Я сам по себе радостный, и, что уж греха таить, танцую отлично! — делится Михаил. — К примеру, когда включаю незнакомую мелодию, мне хватает буквально двух нот, чтобы понять, что будет за песня и как под неё танцевать. И сам танец у меня в голове образуется от начала и до конца. И поэтому сколько бы музыка ни длилась, я буду продолжать танцевать.

Про необычное

Зовут танцора выступать на улицах в разных районах города и даже на мероприятиях. Но Михаил-Мигель непреклонен: искусство танца бесценно, а значит, желающие могут любоваться бесплатно.

— Меня и брагинские ребята приглашали приехать и потанцевать у них, — рассказывает Михаил. — Но я не поехал, далеко добираться... Был ещё как-то случай. На улице подошёл ко мне мужчина и сказал, что я неправильно танцую. Я не обиделся, просто спросил, как танцевать правильно. И предложил сплясать вместе.

А порой истории кажутся и вовсе невероятными: слушаешь и диву даёшься, как вообще такое может происходить на улицах родного города.

— Танцевал я как-то на Липовой Горе, и остановились рядом со мной три иномарки, — делится Михаил. — Вижу, окно центральной машины приоткрылось, и из него высунулся приятного вида пожилой мужчина. Смотрю, он через охранника своего деньги мне передаёт. Я удивился, конечно, но брать не стал. Посоветовал ему купить жене шубу и мороженое, чтобы порадовать её.

Деньги, по словам танцора, взять ему предлагали не раз. Но Михаил-Мигель считает, что лучшее вложение средств — в своих близких. Ведь если можно сделать их немного счастливее, значит, и жизнь проходит не зря.

— Мне никаких денег не надо, — говорит Михаил. — Бывает, подходят ко мне и предлагают купюры по 100 и даже по 500 рублей. Я снова отказываюсь. Советую им купить детям своим что-то сладкое и быть счастливыми... И люди, думаю, ко мне уже привыкли, видят меня почти каждый день.

Танцы как состояние души

Михаил Нагибин уверен, что танец — что-то божественное, практически сверхъестественное. Он раскрывает истинную природу человека и позволяет ему в полной мере проявить эмоции.

— Танцы — состояние души, — делится Михаил-Мигель. — Во время танца я всех своих зрителей незримо чувствую. А это дорогого стоит. А от этой зажигательной энергии я и выгляжу моложе своих лет!

Михаил довольно улыбается, когда рассказывает про свои злоключения. В его улыбке и позе есть какая-то детская живая непосредственность. А ещё он точно знает, что может сделать ярославцев счастливыми.

— Помните, что вы сами творите свою жизнь, — делится танцор. — Относитесь ко всему позитивно, ведь любой негатив вернётся обратно. Не пейте, не курите, никому не мстите. Самое плохое — это месть... Нужно верить в хорошее, и тогда оно приумножится.

И словно в подтверждение своих слов Михаил приветливо улыбается прохожим. Он включает колонку и начинает плясать, зазывая окружающих подойти поближе. И не беспокоит мужчину ни рутинная работа, ни осенний холод, ни непринятие окружающих. Он стоит посреди города, как маленькая яркая точка посреди шумной и вечно куда-то стремящейся толпы...

Фото и видео: «Яркуб», личный архив Михаила Нагибина

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

XXI век — время новых технологий, самоанализа и научных достижений. Но одновременно это и эпоха перманентной усталости и переработок. Каждый год происходят изменения, которые влияют на современных людей. Пандемия, внедрение искусственного интеллекта... В жизни становится всё меньше возможностей для душевных встреч, общения с близкими и душевного равновесия. Всё чаще люди стремятся найти специалиста, чтобы разобраться с наболевшим: кризисом в семейной жизни, одиночеством, проблемами на работе...

От подобных проблем страдают и ярославцы. Поэтому корреспондент «Яркуба» отправилась на встречу с Викторией Кочневой — практикующим психологом и коучем.

Выбор стратегии

Виктория поделилась, что с самого детства её интересовало одно — помощь людям. А корни решения стать психологом кроются в природной эмпатии.

— Эмпатия проявилась в детстве. Ко мне всегда приходили за советом, просили выслушать и поделиться своим мнением. Не скрою, это приносило мне определённое удовольствие, — добавила Виктория.

Путь к профессии и к себе был долгим. После школы Вика поступила на экономический факультет.

— На психолога я тоже прошла, но из-за влияния родителей была вынуждена остаться на экономическом...

Но экономистом Виктория так и не стала — её привлекала именно работа с людьми. А психологом удалось стать после личного кризиса.

— Кризис подтолкнул меня уйти с прежнего места работы и вернул меня к мечте. И тогда я прошла переподготовку на психолога. Это и стало началом моей консультационной деятельности и коучинга, — вспомнила женщина.

Слово «коуч» для обывателя часто неясно, а тем более сложно воспринимается взаимосвязь этого зарубежного понятия с психологией. Однако Виктория убеждена: именно коучинг усиливает помощь от психологических консультаций.

— Для меня это две взаимосвязанные специальности, — рассказала психолог. — Коучинг — про будущее и перспективу, а психологические консультации — про возвращение к прошлому опыту. На сессии пересекаются вопросы давних травм и будущих перспектив, поэтому такой подход позволяет эффективно поработать с большим набором волнующих клиента тем.

Собственно, выбор стратегии зависит для психолога от запроса, с которым приходит клиент.

— Например, когда приходят с вопросами про бизнес, я чаще всего использую коучинг, ведь он позволяет быстрее помочь клиенту решить интересующий запрос.

Удовлетворить запрос клиента — важнейшая цель

Запросы от клиентов в целом очень разнообразные. Но темы, с которыми обращаются ярославцы, до боли «избитые».

— В последнее время участились запросы на тему карьеры и профессионального пути. Ярославцев интересуют смена работы, поиск бизнес-идей, выгорание... Также очень часто приходят за проработкой тревожности, социальных взаимоотношений. Не теряет свою актуальность и тема отношений, — привела статистику психолог.

Однако вместо помощи иногда можно нарваться и на некомпетентного специалиста. Виктория убеждена: настоящий психолог должен постоянно развиваться и быть в «проработке».

— Каждому практикующему психологу необходим свой психолог, — добавила Виктория. — Это базовый минимум работы. Ведь нам, специалистам, важно решать и свои проблемы тоже, иначе будет сложнее оказывать помощь клиентам. Лично я нахожусь в терапии более двух лет. Также у компетентных психологов есть супервизия — группы, на которых специалисты разбирают клиентские запросы и подводные камни работы.

Психология — наука подвижная, так что грамотному специалисту учиться приходится непрерывно.

— Недавно я проходила обучение психодраме и создала собственную психологическую игру про отношения, — поделилась психолог.

При этом Виктория не только учится сама, но и учит студентов азам психологии в технологическом колледже. И это тоже называет определённым уровнем психологического развития. Параллельно с профессиональным ростом специалист разрабатывает и собственную авторскую методику работы с клиентами.

— Чем больше практикую, тем больше понимаю, что подходит клиенту. Вырастает насмотренность и понимание, какой инструментарий необходим. Поэтому авторская методика есть, но её нюансы и особенности я оставлю при себе.

Знатокам психологии известно, что зачастую специалист выбирает одну-две методики, по которым в дальнейшем будет работать. От выбора техники и подхода зависит эффективность сеансов.

— На мой взгляд, современный мир основан на том, что сложно выбрать какую-то одну конкретную методику. Для этого и существует интегративный подход, в котором техника выбирается в зависимости от запроса клиента и его состояния. К примеру, в моём арсенале присутствует когнитивно-поведенческая и гештальт-терапия, психодрама, коучинг, метафорические ассоциативные карты и игровые практики...

Как выбрать «своего» психолога?

К сожалению, многие чувствуют себя некомфортно на первой встрече у психолога, нервничают, поэтому наладить контакт может быть непросто. А ведь именно от первой встречи зависит то, как будет в дальнейшем складываться контакт.

— На первой сессии и для специалиста, и для клиента поиск контакта является основополагающей целью, — рассказала Виктория. — Представьте: вы никогда не были у психолога, из-за этого на первой встрече тревожность будет зашкаливать. Обычно клиентов терзает масса вопросов: «а вдруг меня вылечат», «а вдруг моя проблема не лечится», «что мы будем делать на сессиях»... Из-за таких тревожных мыслей на входе в терапию возникает страх. Но не переживайте, такие мысли — норма. Новое всегда идёт через определённое сопротивление. Поэтому так важно на первой встрече показать, что пространство, в которое входит клиент, — безопасное, что в нём ему можно быть собой... Ведь на деле самое неприятное знакомство — знакомство с собой настоящим.

Если же клиенту не понравится первая сессия, это тоже вариант нормы. Психология — про взаимоотношения между людьми, и иногда они могут не складываться.

— Так как в процессе работы с психологом мы знакомимся с собой настоящим, то это может быть тяжело для клиента. Если пришедший не будет чувствовать себя в безопасности, то глубокое знакомство совершить будет сложно. Не найти психолога с первого раза — нормально. К примеру, своего я нашла только с пятого. В терапии важно доверять своему специалисту, чувствовать удовольствие от работы с ним.

Если первая сессия проходит удачно, то далее специалист вместе с клиентом определяют объективные оценки успешной работы в терапии.

— Мерило успешной работы — динамика в жизни и сознании клиента. Важный показатель — наводящие вопросы в начале сессии и обратная связь после каждого сеанса. Если клиенту комфортно работать в таком темпе и он решает продолжить встречи, то мы заключаем контракт на определённое количество сессий.

При этом некоторые клиенты задаются вопросом: как понять, нужна мне помощь психолога или психотерапевта/психиатра? И это действительно важная тема для обсуждений, ведь психолог работает с «нормой» и не может выписывать лекарственные препараты в отличие от коллег-врачей.

— Чем больше кейсов, тем больше понимания, какой специалист нужен человеку. Например, я никогда не работаю с зависимостями. Это не мой профиль... Я об этом всегда предупреждаю клиента заранее. Также существуют определённые тесты и диагностики, которые помогают выявить проблемный запрос клиента. Если после этих диагностик оказывается, что всё-таки требуется помощь другого специалиста, то я рекомендую своих коллег. Нельзя продолжать работать с человеком, имея недостаточную компетенцию, — рассказала Виктория.

Немного о... насущных проблемах

Лучшие клиенты — те, кто понимают, что за один сеанс проблемы, копившиеся годами, решить нельзя. Они готовы потратить время, силы и ресурсы.

— Любимчиков у меня нет, но есть те клиенты, запросы которых легче проработать. Для меня как для психолога большая радость, когда клиенты приходят к пониманию, что волшебной таблетки нет... При всём нашем обоюдном желании за одну сессию не получится проработать маму, папу, созависимые отношения и выйти из депрессии.

Но всё же длительная терапия необходима не всем — для некоторых запросов подойдёт и более краткосрочный вариант. Такая терапия обычно длится два-три месяца.

Ещё одна насущная проблема при выборе психолога — выбор между очным и онлайн-форматами встреч.

— В каждом формате есть свои плюсы и минусы. Если клиент находится в Ярославле, то предпочтительнее, конечно, работать лично. Это живой контакт, он даёт больше возможностей для коммуникации с клиентом. Но если ваш психолог находится в другом городе, то онлайн-встречи, конечно, выход. И всё же важнее всего именно настрой клиента на работу, тогда любой формат будет в помощь! — сказала Виктория.

Проблема выгорания, пожалуй, одна из самых распространённых у ярославцев. Однако у Виктории есть рецепт, благодаря которому можно побороть хронический стресс.

— Проблема выгорания актуальна не только для наших клиентов, но и для самих специалистов. Когда я с ней столкнулась, то смогла намного лучше понять клиентов с подобным запросом. Поэтому когда я провожу тренинги для крупных компаний, то даю работникам правило пяти «С»: сон, солнце, смех, спорт и секс. Конечно, можно в разной последовательности! Лично меня вдохновляет и радует красота природы, людей, всего живого... — поделилась психолог.

По её словам, в жизни нужен баланс. Нужно давать себе отдых и не погружаться с головой в работу. Важно также прислушиваться к сигналам своего тела, ведь оно никогда не обманывает. Первые звоночки хронического стресса — усталость и головные боли. Их нужно замечать и вовремя давать себе отдых, делать что-то приятное для себя.

— Мне очень нравится смотреть на рассветы и закаты. Сейчас сентябрь, потрясающая погода! Такие природные явления — бесплатная терапия для глаз. Всем клиентам советую наблюдать за тем, как красиво вечерами садится солнце, — поделилась Виктория.

И правда, счастье порой можно найти даже в самых мелких и незначительных, на первый взгляд, вещах. Именно это маленькое счастье и позволяет преодолевать ежедневные трудности...

Фото из личного архива Виктории Кочневой

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

Ренвар Халил Али приехал в Ярославль несколько лет назад. И полюбил этот город, можно сказать, всей душой. Сегодня он студент ЯГПУ имени Ушинского, глава департамента международных связей и по совместительству водитель электробуса.

Впервые с Ренваром мы познакомились ещё зимой, когда он пришёл в нашу редакцию, чтобы получить практику работы с текстами. В ходе этих занятий мы немало разговаривали и о жизни — как в России, так и в его родном Ираке. Стоит признать, некоторые высказывания Ренвара нас очень тронули. А рассказы о повседневной рутине за рулём электробуса заинтересовали. Поэтому, встретившись недавно вновь, мы пригласили молодого человека в редакцию на интервью. Ренвар с радостью согласился. Разговор действительно получился содержательный.

«Первые годы учёбы в школе даже страшно вспоминать»

— Ренвар, для начала расскажи немного о себе и своей семье. Из какого ты города?

— Я родился в 1999 году в иракском городе Сулемане (Сулеймания. — Прим. ред.). Это культурный город по международному стандарту ЮНЕСКО. Мне посчастливилось родиться в образованной семье. Мой дед был начальником библиотеки, отец — писатель, преподавал в институте. Один мой дядя работал в МИДе в США, другой — в Германии в крупной известной компании. Ещё один — художник в Великобритании. У сестры салон красоты. Сестра-двойняшка работает в университете и детском саду, преподаёт в частной школе. Мама, к сожалению, не работает по состоянию здоровья.

— До какого возраста жил на Родине? Что вообще можешь рассказать о своём детстве?

— В Ираке прожил 19 лет. В школу пошёл, когда мне было шесть. Честно, то время страшно вспоминать. Помню моменты, когда по нашей улице ходили солдаты, были взрывы, летали снаряды... Конечно, мы в школе учились и даже по улице гуляли. Но всё вне школы в целом было ужасно... Пару лет спустя начался процесс восстановления Ирака. Миллиарды тогда потратили. Восстанавливали школы, дороги, здания, в общем, всё-всё... Своими глазами видел этот процесс, он отчётливо отложился в моей памяти.

— Как шло обучение в школе? Тяжело было учиться?

— Если честно, да. Поначалу было особенно тяжело, учился даже плохо. Дошло до того, что нам с сестрой сделали замечание по этому поводу. Естественно, мама отругала. Это заставило нас учиться лучше. В девятом классе мы вместе с сестрой могли переехать в Турцию и продолжить обучение там. Но я отказался.

— Почему всё же принял решение остаться?

— В десятом классе нужно было определяться с профессией. Набирать рейтинг. У меня, кстати, было 92 балла на тот момент — это очень хорошо. Но так получилось, что в тот год пришёл ИГИЛ (террористическая организация, запрещена на территории России. — Прим. ред.). Будущее стало туманным, тревога витала повсюду. В какой-то момент даже останавливали процесс обучения... Но иракская армия и Пешмерга с помощью коалиционных сил смогли изгнать врага из Ирака! К счастью, школу удалось закончить. Я решил остаться, потому что не смог в том возрасте жить в другой стране без родителей.

— А сейчас, кстати, часто на Родине бываешь?

— Последний раз был в том году. Сейчас можно добраться из Москвы до Багдада. И потом четыре часа до моего города. В этом году надеюсь тоже побывать.

Говорили, там даже танки на улицах

— Когда ты первый раз приехал в Россию?

— Это было в конце 2018 года. Я поступил тогда в Липецкий педагогический университет.

— Каким тебе запомнился первый приезд в Россию?

— О, это отдельная история! Честно признаться, меня ведь на Родине даже пугали Россией! Говорили, мол, там всё плохо, даже танки на улицах. И вот, я приезжаю. Меня поразило всё до глубины души здесь! Я два-три месяца просто гулял по улицам и стремился увидеть как можно больше. Отец призывал меня изучать культуру России. Я побывал в Ростове, Майкопе, да вообще много где в России. Конечно, не просто слонялся по улицам, а везде ходил по музеям. Изучал быт, культуру, историю городов. Ну и язык, само собой.

— Язык сложно было изучить? Что показалось самым сложным?

— Скажу так: поначалу даже бросить хотел. Было очень сложно. Возникал один вопрос, глядя на русские слова: это вообще что такое?! Но, как приехал в Липецк и начал путешествовать по России, появился интерес. Самому захотелось понимать человека. Помню, в начале 2019-го сидел и строго, усердно изучал. Да и в поездках по России тоже неплохо получалось вникать.

— А когда и как первый раз попал в Ярославль?

— В июне 2019-го. Оказался просто — по совету друга. Он здесь уже жил некоторое время и позвал меня. Сказал: приезжай, тут красиво, чисто, культурно. Лучше, чем в Липецке! Я приехал. И город меня действительно удивил. Помню, еду по центру — вокруг старинные здания, отреставрированные. Меня это поразило.

«Когда тебе плохо, просто подними голову...»

— То есть так здесь и остался?

— Да. Перепоступил в ЯГМУ. Хотел учиться на педиатра. На самом деле поначалу всё было замечательно. Но потом как-то всё усложнялось. Сначала ковид — карантин, дистант. Потом СВО... Тревога одолевала. Всё подорожало как здесь, так и в Ираке, были и другие разные трудности... Честно, не знал, что делать. Друг тогда посоветовал подать заявление на носителя русского языка и перевестись в другой вуз.

— И как? Прислушался к совету?

— Да, я успешно сдал экзамен, получил гражданство. Забрал документы в медицинском университете. Помню, просто ходил тогда по библиотекам и читал книги. И в какой-то момент мне вспомнились слова известного иракского философа. Суть их в том, что, когда ты переживаешь плохое время, когда тебе кажется, что всё потеряно, но ты ещё стараешься сделать всё лучше, нужно сделать всего одно движение. Нужно поднять голову и попросить сил у Бога. Сказать, что ещё не потерял надежду, и дать обещание стараться. Я дал себе обещание всё исправить.

— И ты ведь всё действительно исправил, получается.

— Не всё сразу. Пошёл учиться в автошколу «Светофор». Кстати, очень хотел бы поблагодарить инструктора Максима из этой автошколы. Он учил меня не только правилам дорожного движения, но и в целом жизни. Я делился с ним своими жизненными проблемами. А он вселял в меня надежду. Вспоминаю, как он в выходные мне передавал пирожки из церкви, показывал город... Наверное, это был старт того, чтобы не сдаваться и идти вперёд. Этот человек научил меня быть сильным. Ну и получить права на легковушку тоже, конечно.

— А как стал водителем электробуса?

— До этого на самом деле был ещё долгий путь. Поначалу пошёл работать в такси. Но денег катастрофически не хватало. Накопил деньги и пошёл в другую школу, «АвтоПять» называется. Я же сначала вроде бы думал дальнобойщиком стать. А директор этой автошколы, Вячеслав, отговорил. Мол, зачем тебе это, бедолага, зимой такие дороги в России... Зато посоветовал обратиться в центр занятости и получить категорию D. Я учился одновременно на C и D. Зимой было сложно, конечно, но инструкторы помогли. Дальнобойщиком всё же не пошёл, мама тоже отговорила. Сказала, живи в городе лучше. В итоге пошёл на ПАЗик.

— То есть стал водителем городского автобуса?

— Да, это был конец 2022 года, ещё до новой транспортной реформы. Пришёл в компанию «ПитерАвто», отправили на 41-й маршрут. Была зима, холодно, сложные дорожные условия. Терминалов ещё не было, люди подходили толпой, иногда ругались, мол, медленно пробиваешь.

— Помнится, тогда многим приезжим маршруты даже толком не показывали.

— Да нет, маршрут показали. Там Серёга был моим наставником. Я ездил от Ярославля Главного до Прибрежного. В целом, всё было хорошо. Но платили мало, очень мало. Некоторые водители наличку себе брали, но я так не делал. Я не мог себе этого позволить.

— После новой реформы продолжил работать на автобусе?

— После реформы я перешёл в «Стартранс», работал на 57-м маршруте (на МАЗе среднего класса. — Прим. ред.). Потом попросился перевестись на автобус большого класса. Отправили на 32-й. Так проработал ещё полтора года. Руководство назначило бригадиром на маршруты 13 и 57. Хочу сказать спасибо коллегам. Они все были хорошие, подстраивались под меня, дали подработку. Платили здесь уже хорошо. Я смог подать заявление в ЯГПУ имени Ушинского на заочное отделение, на педагогическое направление, профиль «Английский язык». Вообще, главным для меня было получить образование в России.

— Сразу поступил?

— Я навсегда запомнил этот день. Был за рулём автобуса, когда на телефоне пикнуло уведомление. Я прочитал, там было написано: «Вы поступили в ЯГПУ». Это был самый счастливый день в России. Я сразу вспомнил слова того философа: просто подними голову и обратись к Богу...

«Хочу оставить после себя хорошие, добрые следы...»

— То есть дальше начались ещё и студенческие будни.

— Да, хоть и учился на заочном, информации было много. Но учёба — это была первая ступень. Отложился отчётливо в памяти ещё и такой момент: еду в Брагино на 32-м маршруте, после второго светофора, после остановки «Площадь Карла Маркса», раздаётся звонок. Телефон рукой не трогаю — права не имею. Но при помощи гарнитуры отвечаю. Оказалось, звонит сам ректор ЯГПУ. Зовёт срочно к себе в кабинет. Я поначалу испугался, не понял, что он от меня хочет. Мысли в голове: отчисляют что ли? Вроде же хорошо учился... Пришёл, в кабинете секретари тоже секретов не раскрыли. Зашёл к ректору. Тот поздоровался и попросил рассказать о себе. А потом внезапно... предложил работать вместе. Так была начата масштабная работа по установлению партнёрства с Ираком. Всё, что мы уже сделали для укрепления связей между Россией и Ираком, — это только разминка! Самые крупные и интересные международные проекты ещё впереди.

— Значит, сразу же согласился?

— Естественно. И работал над этим очень усердно и старательно. Ещё бы, когда к тебе с такой просьбой обращаются... Я бы не взял проект, с которым не справился. Я хотел, чтобы мой отец мной гордился. Прошёл огонь и воду. Михаил Вадимович (Груздев, ректор ЯГПУ. — Прим. ред.) для меня стал как дядя. Я его очень ценю. Я вижу чистую душу в этом человеке. И я хочу оставить после себя хорошие, добрые следы. Хочу, чтобы другие приезжие не проходили мой путь. Помню, он мне сказал: мы должны делать хорошие дела. И мы стали их делать. Сегодня я директор департамента международных связей между Россией и Ираком в академии «Хания» и переводчик во многих компаниях.

«Ярославль — как другая страна»

— А ещё ведь по совместительству и водитель электробуса. Как вообще стал водителем этого транспорта?

— Как-то увидел информацию об «ЯрГорЭлектроТрансе». Понял, что это крупная, солидная организация. Поговорил с Денисом Юрьевичем Пырлогом (директор «ЯрГЭТ». — Прим. ред.). Он сказал, мол, приходите, будем рады. Я хотел быть водителем трамвая. Но уже тогда было известно, что впереди масштабная реконструкция путей, поэтому стать водителем трамвая возможности пока нет. Коллектив там очень культурный, дружелюбный, всё понравилось. Предложили пойти на электробус. Нужно было только сдать экзамен на знание ПДД. Всё получилось.

— В чём отличия работы на автобусе от работы на электробусе? Проще?

— Отличия на самом деле большие. В целом, управлять им проще. Плавно, экологично, всегда чисто.

— Электробус для Ярославля — новый транспорт, да и техника поступила вся новая. Тем не менее, случаются какие-то поломки на маршруте, технические неисправности? Что водители делают в таких случаях?

— Поломки редко, но бывают. Была как-то ошибка тягового двигателя. Поехал в гараж. Разряжаться на ходу, конечно, не разряжался. В этом плане всё надёжно.

— Аккумуляторы после каждого круга заряжаете?

— Летом и после двух кругов можно. После каждого круга отдых. Пока заряжается, отдыхаем, но не отходим далеко. Утром всегда проверяем зарядку и в целом техническое состояние электробуса, кондиционеры и всё остальное.

— На каком маршруте сейчас работаешь?

— На 50-м. Борт 8 или 35. Редко просят перейти на 60-й маршрут.

— На каком больше нравится работать?

— 50-й очень нравится. Долгий. Еду и наслаждаюсь, думаю обо всём, разговариваю с дорогой.

— В России проще водить транспорт, чем у тебя на Родине?

— Поначалу меня «подрезали». Но теперь стало как-то проще. Думается, сейчас у ярославцев больше уважения общественному транспорту. Уступают. Что я хочу сказать? Люди, вы должны понимать, что в этих «жёлтых» и «оранжевых» едут ваши родственники и друзья. У них нет машины, они едут в общественном транспорте. Всегда надо быть вежливыми по отношению к ним.

— А про дороги что скажешь? Многие Ярославль несколько лет назад вообще называли «городом без дорог».

— Дороги вообще огонь! Раньше было реально хуже, но сейчас стало гораздо лучше. Яма на яме — теперь такого точно нет.

— А в целом про Ярославль?

— Город маленький, но развивается благодаря жителям и руководителям. Я, будучи водителем, вижу, как город просыпается и ложится спать. И я вижу, как на каждом шагу что-то меняется, становится лучше. Молодёжь ко всему стремится. Вообще, лично для меня Ярославль — как другая страна.

«Если даже тебя не видит пассажир или руководитель, тебя видит Бог...»

— Ты ежедневно контактируешь с сотнями и тысячами людей. Что мог бы сказать про своих пассажиров? С хамством с их стороны не приходилось сталкиваться?

— Иногда приходится сделать замечание, точнее, попросить вечером не стоять у кабины с телефоном — в приборах всё освещается, отражения создают помеху. Приходится отвлекаться, что неправильно. Ведь трёх секунд может быть достаточно, чтобы случилась катастрофа. В целом, люди вежливые, за это их уважаю.

— А бывает, что подходят и благодарят за что-то?

— Да, бывает. Как-то смотрю: женщина машет рукой, говорит, рада видеть. Каждый раз ездит с Труфанова до Красной. Хвалит, мол, всегда в рубашке, плавно едет! Другие, бывает, благодарят, когда дожидаюсь на остановке. Особенно на Труфанова. Тоже приятно.

— А есть ли что-то такое, что в действиях пассажиров раздражает? Может, когда за проезд не хотят платить или ещё что-то.

— Мне на экране в кабине видно, кто заплатил или нет. Вообще, за оплатой проезда следят контролёры. Но когда вижу, что пассажиры толпой заходят и не платят, делаю замечание. Ещё если заходят с велосипедом, а в салоне уже есть коляска, прошу не ехать. Это опасно.

— Какой самый необычный случай в транспорте вспоминается сходу?

— В салон как-то зашёл пассажир с пистолетом. Я подошёл, попросил разрешение. Он показал, что это всего лишь газовая зажигалка, и я успокоился. Ведь за безопасность пассажиров я тоже отвечаю. Поэтому подозрительный багаж я проверяю.

— Вижу, что к работе подходишь максимально ответственно. Это очень ценно.

— Я скажу так: каждый должен качественно выполнять свою работу. Считаю, что своей зарплаты я должен быть достоин. Если даже тебя не видит пассажир или руководитель, тебя видит Бог. А пассажир, заходя в мой электробус, доверяет мне свою жизнь. Это ведь даже честь: если он зашёл в салон, значит, он доверил мне свою жизнь. И значит, я должен оправдывать это доверие. Я даже специально пошёл в зал, чтобы поддерживать себя и своё здоровье в форме. У водителя здоровье должно быть лучше, чем у пассажиров!

— На твой взгляд, много в Ярославле нарушителей ПДД? Как относишься к нарушителям?

— Если у меня есть возможность вмешаться и предотвратить плохие последствия, я это делаю. Помню, как-то на проспекте Ленина я посигналил водителю и «подрезал» легковушку, чтобы она не сбила девушку. Сам всегда снижаю скорость перед переходами. И пропускаю пешеходов. Как-то не пропустил, очень плохо себя ощущал, будто работу свою предал. Вышел и извинился.

Могу ещё обратиться к ярославцам в этом интервью?

— Да, конечно!

— Прежде всего, к молодёжи. Умоляю, когда пожилые заходят в салон, уступайте им место! Всё, что есть в стране, это появилось благодаря труду этих людей. Должно же быть взаимоуважение. Если я вдруг вижу, что бабуля стоит, я просто останавливаюсь и прошу уступить место. Не портите салон, не шумите. Если хотите сделать мне какое-то замечание, подойдите на остановке и вежливо скажите. Все мы люди. Я сам всегда останавливаюсь на всех остановках, даже поздно вечером — мало ли, в темноте кого-то не видно. Если кто-то бежит, я всегда подожду, если позволяет график. А ещё хотелось бы обратиться к жителям Пятёрки: не паркуйтесь, пожалуйста, у остановок! Часто даже не подъехать к бордюру. Бабушкам сложно войти. И нам усложняете работу. А пассажирок с колясками хотел бы попросить нажимать специальную кнопку. Я всегда с удовольствием выйду и помогу.

— Обязательно всё это напишем! Ну и, пожалуй, в завершение: чем, на твой взгляд, менталитет русского человека отличается от менталитета иракца?

— Терпением! Респект вам за терпение!

Фото: «Яркуб», личный архив Ренвара Али

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

Осталось меньше месяца до юбилея Великой Победы. В Ярославской области, как и по всей стране, активно идёт подготовка к торжественным празднованиям. Но есть и те, кто отдают дань памяти павшим воинам тяжёлым трудом вот уже 35 лет. Это участники поискового отряда «Группа „Поиск“».

Этот Ярославский поисковый отряд празднует в 2025 году свой 35-й юбилей. Организация была сформирована в далёком 1990 году и по-прежнему активно функционирует сегодня. Однако в последнее время незаслуженно оказывается в тени. Корреспондент «Яркуба» решила встретиться с бессменным командиром отряда Ольгой Владимировной Серенковой и узнать больше о деятельности организации.

^{Ольга Владимировна Серенкова}

«Это уже целая жизнь, без которой невозможно»

Сама Ольга Владимировна 35 лет назад, во время празднования 50-летия Победы, работала в райкоме комсомола вторым секретарём. В тот период она занималась составлением «Книги памяти». Для поиска информации использовала различные источники. Так случайно наткнулась на журнал «Огонёк» и нашла в одном из номеров статью о новгородской поисковой экспедиции.

— Это был яркий журнал, очень красочный, — поделилась с «Яркубом» Ольга Владимировна. — Я тогда нашла статью про экспедицию и решила собрать небольшой отряд, чтобы тоже поехать на вахту.

Женщине удалось связаться с организаторами экспедиции и договориться о поездке с небольшим отрядом из Ярославля.

— Мы приехали в августе, экспедиция длилась целых три недели. Причём с первой поездки любви к поисковым работам не случилось. Вы знаете, условия тогда были совсем другие... Отчётливо вспоминаю солдатские синие одеяла, брезентовые палатки и августовский холод по ночам...

Некоторые участники, не выдержав суровых условий, заболели. Тогда Ольге Владимировне пришлось ехать до ближайшего населённого пункта за надувными матрасами и спальниками. Поездка оказалась настоящим испытанием на прочность, ведь август — неудачный месяц для вахты: днём жарко, по ночам холодно.

— На второй год мы поехали уже в июле, более, так скажем, опытные, — с улыбкой вспоминает женщина. — Нам тогда казалось, что в июле теплее, хотя на самом деле лучшее время для поисковых работ — это апрель, начало мая или сентябрь, октябрь. Почему? Видно землю, особенно весной. Все ямки и углубления.

Конечно, поисковые работы в нынешнее время и в 90-е — совершенно разные вещи. Даже сейчас на местах проведения сражений могут находиться устройства, которые не сдетонировали. В 90-е же их было куда больше. А специальной вспомогательной техники не имелось. Поэтому даже несмотря на выносливость и неплохой уровень подготовки однажды не удалось избежать трагического случая.

— Дело в том, что до прибытия отряда на место выезжают квартирьеры — люди, которые готовят и ставят лагерь, — делится Ольга Владимировна. — В 90-е ими были ребята-афганцы. Среди них находился Володя — он должен был возглавить наш поисковой отряд. Произошёл подрыв. Володя погиб вместе с сыном...

В 90-е разминированием занимались воинские части, на место проведения поисковых работ приезжали сапёры. Они собирали бомбы и мины, а после взрывали их на полигонах. Но в тот раз что-то пошло не по плану.

— В сапёрной группе их было пятеро, — вспоминает Ольга Владимировна. — Они почему-то решили подорвать мины кустарным способом. Заложили взрывоопасные предметы в костёр... Но, к несчастью, одна из мин оказалась немецкой «попрыгушкой». Это такая мина, которая взрывается три раза. Сначала разрывается её корпус, потом хвост отходит, а потом и последняя часть.

Вот такую «попрыгушку» сапёры и заложили в костёр. Произошло два взрыва, и Владимир с сыном решили посмотреть, все ли устройства взорвались. Наклонились над костром, и произошёл третий подрыв...

— Вовка погиб сразу. А Денис, сын его, получил осколочные ранения и был доставлен в больницу. Там он месяц боролся за жизнь, но спасти его не удалось. Мы их похоронили, очень непростое тогда время было... Но решили поисковые работы продолжать. И это нас затянуло. Всё-таки 35 лет — это целая жизнь, без которой уже невозможно, — добавила Ольга Владимировна.

«Стать причастными к истории». Как идёт процесс поиска

С того времени многое в отряде поменялось. Кто-то отсеялся, но есть и старожилы, которые ездят в экспедиции до сих пор. По мнению Ольги Владимировны, поисковая работа проверяет людей на прочность и верность не только к своему делу, но и членам команды.

— Ты знаешь, что если одежда промокла, то всегда найдутся люди, которые тебя в свои вещи переоденут, — с улыбкой делится женщина. — Ты там никогда не проголодаешься. Если заболел, все будут тебя лечить. Это настоящее поисковое братство.

Есть, конечно, и те, кто отсеиваются после пары поездок. Обычно таких людей опытные поисковики видят сразу. Однако, пусть и редко, всё же бывают случаи, когда из отряда людей «выгоняют». В большинстве случаев — из-за систематических нарушений дисциплины.

— После той ситуации с подрывом я нарушений дисциплины не терплю, — рассказывает Ольга Владимировна. — Есть определённые правила поведения в экспедиции. Например, раньше в 19 часов приезжали сапёры и взрывали найденные мины и бомбы. Поэтому в 18 часов необходимо было из леса выйти. Подрывы — это вообще очень опасно... Для меня до сих пор, сколько бы лет ни прошло, любой хлопок в лесу — большой стресс. Так что если происходят постоянные нарушения дисциплины, то, на мой взгляд, человек должен сидеть дома и жить по своим принципам и правилам.

Для «Группы „Поиск“» самое главное в поисковой деятельности — это опыт и приобретённые знания. Находиться в лесу для поисковиков — совершенно сакральное действо, не сравнимое с другой работой. Именно там участники могут ощутить веяние боевых действий, стать причастными к истории.

— Там ты себя ощущаешь словно на войне и думаешь, как хорошо в мирное время, — делится Ольга Владимировна. — Новгородские леса — это болото, холод и грязь. Солдаты же в этих условиях воевали. Каким-то образом на поисковых работах удаётся пропустить те события через себя...
Для слаженной деятельности отряда важно в первую очередь умение работать в команде, ведь навык приходит с опытом.

К вопросу поиска останков отряд относится крайне серьёзно. «Группа „Поиск“» работает в основном «по верховым» — участники ищут останки тех солдат, которые были убиты в бою и остались не захоронены.

— В первое время мы находили много «верховых», — рассказала Ольга Владимировна. — Когда отряд только начинал работу, участники могли почувствовать останки буквально под ногой. Потом у нас появились навык и чутьё. Также мы пользовались щупами — это такие палки со стержнями разной длины, которыми можно буквально прощупать почву. По звуку мы понимаем, стоит ли копать в определённом месте.

Так же участники отряда могут отличить, к примеру, корень от железа или костей. Оказалось, возможно услышать и звук резины или стекла. Такой навык у поисковиков — один из самых важных. Но в этой сложной работе есть и свои нюансы. Бывает, что участники отряда поднимают не останки человека, а только его вещи.

— Раньше мы недоумевали, куда деваются останки, — делится Ольга Владимировна. — Теперь поняли, что есть такие организмы, которые выедают человеческие кости.

Помимо «верховых», можно найти и тех бойцов, которые были «прихоронены». Такая особенность может стать настоящим испытанием даже для опытных поисковиков.

— Немцы были брезгливыми, поэтому в моменты затишья заставляли жителей деревень и пленных прикапывать тела погибших бойцов. Это называется могильником. В них лежат люди, которые, по сути, не похоронены, а лежат в ямах. Когда поисковики поднимают могильник, они пользуются стальными толстыми палками с крюками или набалдашниками на конце.

Этими крюками участники глубоко прощупывают воронки, потому что те заполнены водой. И если крюк на что-то натыкается, то, вероятно, под землёй могут находиться останки тел бойцов. Зачастую поисковикам приходится откачивать большое количество воды. Раньше — буквально вёдрами. Люди по цепочке вставали в огромные воронки и подавали вёдра с водой и грязью наверх.

— Это большой физический труд, — делится женщина. — Воронку отчерпаешь, она тут же начинает заполняться, потому что сама местность болотистая.

Идентификация найденных останков имеет множество особенностей и нюансов. В первую очередь поисковики обращают внимание на одежду и оружие. Участники отряда сразу же могут отличить по ним останки советских солдат от немецких.

— Раньше мы поднимали и немцев тоже, — рассказывает командир отряда. — До начала специальной военной операции вообще был подписан трёхсторонний договор между Москвой, Великим Новгородом и Германией о подъёме. В Новгороде вообще очень много немецких кладбищ. Представители Германии оплачивают их содержание. Сейчас немцев поднимаем реже, так как не знаем, куда сдавать останки.

С течением времени процесс идентификации останков усложняется. Всё дело в том, что многие вещи, принадлежавшие солдатам, сгнили. Поисковики пытаются найти любую зацепку для идентификации — ищут фамилии на вещах и медальонах.

— В первую очередь мы стараемся искать медальоны. Они эбонитовые, поэтому не гниют. Но есть и ряд проблем. Медальон может быть вскрыт, из-за чего бумажка с фамилией размокает. Более того, многие бойцы медальоны не заполняли, так как верили, что этим притягивают к себе смерть. Из бумажек этих могли вообще самокрутки делать или игольницы. Но даже по нескольким заполненным медальонам можно установить большое количество участников боевых действий с помощью архивных данных.

«Он лежал и ждал ярославцев...» О трогательной встрече с родственниками

Участники отряда уверены, что бойцам необходимо отдать дань памяти, отпеть и похоронить по христианской традиции. И пусть прямых родственников у погибших сейчас очень мало, момент «воссоединения» погибшего с потомками всегда очень трепетный.

— У нас на практике были и чудесные случаи, — делится Ольга Владимировна. — Однажды в конце 90-х мы работали в Ленинградской области под Синявином, поднялись с медальоном, нашли родственников из Владимирской области. Родственники эти попросили привезти останки, мы приехали с ними в небольшое село. У нужного нам дома стояла машина с ярославским номерами. Зашли внутрь, передали останки... А принимавший мужчина вдруг сообщил нам, что он тоже ярославец!

Оказалось, что найденный боец был дедом принимавшего. При этом и погибший мужчина, и его семья имели ярославские корни. Жена бойца всю жизнь его ждала, так как тот числился пропавшим без вести. Умерла, так и не зная, где остался её любимый... А вот дочь до момента нахождения и передачи останков дожила. Рассказывала потом членам отряда, что ей приснился сон, в котором отец пообещал вернуться. Утром раздался звонок из сельсовета. Сообщили, что нашли медальон погибшего отца...

— Такое впечатление, что он лежал, ждал ярославцев, — с восторгом рассказывает Ольга Владимировна. — Хотел будто, чтобы мы его подняли, привезли к родственникам. Такие истории и дают мотивацию продолжать заниматься поисковыми работами!

Родственников зачастую ищут по архивам, базе данных и специальным сайтам. Поиск потомков бойца похож для участников отряда на замысловатый пазл.

— Ищем либо мы, либо штаб. Раньше это давалось проще, так как на госслужбе у меня было много знакомых. Могла обращаться за помощью и к полицейским. Сейчас они информацию не дают даже по запросу, поэтому нам приходится прибегать к методу «сарафанного радио» и помощи прессы. У нас в отряде есть ребята, которые в ОВД раньше работали. Через них мы пользовались этой базой, там находились довоенные и послевоенные списки. И всё же сейчас крайне трудоёмко найти родственников...

«Кушают на месте поисков»: рядовой день отряда во время поисковых работ

Однако с трудностями отряду приходится сталкиваться не только во время экспедиций и идентификации останков. Дело в том, что поисковые работы начинаются зимой в архивах. Сейчас работать с ним стало проще, ведь многие документы оцифрованы. Участники отряда смотрят по архивным документам, где шли бои. Именно там, скорее всего, и находятся пропавшие без вести бойцы. После этого участники отряда идут в «разведку». Обычно это происходит зимой или осенью.

— Они ищут боевые места и ставят лагерь. Также не забывают и про хорошее костровище, устанавливают свои палатки, оборудуют места. Обычно это занимает пару дней.

Во время поисковых работ участники отряда придерживаются строгого распорядка дня. Утром двое дневальных разжигают костёр, готовят завтрак, поднимают лагерь. После незамысловатых утренних процедур участники уезжают в лес. Работы идут до 18 часов. В лес, конечно, берут провиант. Кушать приходится прямо на месте поисков, чтобы не тратить время впустую. После возвращения из леса участники могут поужинать и отдохнуть.

^{Напоминание о былых боях}

При этом бюрократические вопросы также усложняют функционирование поисковых отрядов. Раньше деятельность поисковых отрядов находилась не под надзором государства. А сейчас появилось ПДР — Поисковое движение России. Но для небольших отрядов, по мнению Ольги Владимировны, это, скорее, минус, ведь необходимо заполнять большое количество бумаг с точными формулировками и даже считать точное количество найденных костей.

— Раньше мы вели отчёт по берцовым костям, — приоткрывает завесу тайны Ольга Владимировна. — Ведь это самая сохранная и прочная кость. По ним и считали количество поднятых бойцов. Сейчас от этого ушли, статистику делают сами отряды. Но чтобы эту статистику заполнить, мы должны такие протоколы нарисовать!

В конце вахты происходит заполнение документации. Там есть вся необходимая информация: количество поднятых бойцов, наименования найденных вещей и пометки об именных вещах. Ведь по таким предметам можно найти родственников погибшего и установить его личность. Однако некоторые правила ведения протокола соблюдать на практике практически нереально.

— Сотрудники ПДР нам говорили, что на месте проведения раскопок нужно проводить какую-то широкоугольную съёмку, — делится Ольга Владимировна. — Зачастую и формулировки выбирали такие... Мол, мы должны написать, что «боец был сражён вражеской пулей», «лежал лицом вниз» и так далее. Но мы бойцов из такой грязи иногда вынимаем, что невозможно определить, каким боком он лежал...

«Всех поднять невозможно, но стремиться к этому нужно»: о мотивации и планах

Для участников отряда поисковые работы — это возможность прикоснуться к прошлому, ощутить особенности полевой жизни. Более того, по мнению командира отряда, подобная деятельность вырабатывает у участников критическое мышление и не позволяет в будущем «переписывать историю».

— Увидев места проведения боёв воочию, понимаешь, что правду не перепишешь... И даже сейчас, когда за останками и вещами приезжают родственники, они плачут, хотя, казалось бы, столько лет прошло. Война не закончена, пока последний человек с неё не вернулся. При этом мы понимаем, что всех поднять невозможно — без вести пропавших около 800 тысяч человек, за всё время было поднято 200. Но стремиться к этому нужно.

Основная сложность для проведения работ в настоящее время — поиск, куда «не ступала нога человека», так как многие места были исследованы, останки подняты. Самый сложный момент с моральной точки зрения — работать и никого не поднять.

— Бывает и такое, что за вахту вообще ни одного человека не поднимаем, — рассказывает Ольга Владимировна. — Это очень расстраивает, хотя мы подбадриваем друг друга, мол, это тоже результат. Но время не на нас работает...

Занимается поисками отряд в основном в Новгородской области в привычных старожилам местах. Однако в 2024 году участники ездили на вахту в Белоруссию. Там, кстати, поисковое движение развито значительно меньше. Поисковыми работами там занимаются в основном вооружённые силы. При этом раньше члены отряда ездили на вахты в Ленинградскую область, были под Смоленском и в Севастополе.

— Мы периодически меняем насиженные места, хотя это сложно, — делится командир отряда. — Вот мы, допустим, приехали в знакомое место, там уже стоял наш лагерь. Нам будет легче на это же место его ставить снова. Но, с другой стороны, на насиженных местах с работой сложно. Поэтому вся печаль у нас в том, чтобы найти такое место, где будет побольше работы.

Новых участников отряд больше не привлекает. С большим количеством людей работать сложнее, да и команда в действующем составе уже «сработалась». Раньше в отряде действовали меры, по которым упор шёл на привлечение молодёжи.

— Сейчас нам это не нужно, — говорит Ольга Владимировна. — К нам могут прийти только знакомые, их можем взять на «проверку». Посмотреть, справляется ли человек. С новичками обычно предварительно разговариваем и рассказываем о трудностях вахт и поисковых работ, чтобы у человека в глазах была реальная картина. Но к расширению отряда мы не стремимся, это не очень мобильно.

Совсем скоро отряд снова поедет на очередную вахту. Ольга Владимировна сосредоточенно проверяет участников, выбирает место. Ясно одно: нужно торопиться, пока есть силы и возможности. Ей важно поднять как можно больше бойцов. Тех, вести о которых всё ещё ждут внуки и правнуки. Тех, о ком 9 мая всё ещё болезненно замирает сердце. Тех, о ком поют в песне «Журавли»...

Фото из архива отряда «Группа „Поиск“»

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

— Всё пошло из детства, когда я, будучи ещё ребёнком, ткала пояс для себя, вышивала рубаху для выступлений на фольклорных праздниках, где участники надевают традиционные костюмы. Конечно, возможно, первые работы были не такие идеальные, как могли бы быть, но это положило начало моему творческого пути в этом направлении. Будучи уже взрослой, когда я ушла в декрет со вторым ребёнком, я стала искать себя, думать, что полезного я могу привнести в этот мир, чем я могу помочь обществу, своей стране. В этот момент нахлынули воспоминания о том, чем мне нравилось заниматься в детстве. Мне хотелось найти дело по душе, чтобы это было не в тягость, а в радость. Работа должна приносить не только доход, но и удовлетворение. Я считаю, что женщина в первую очередь должна раскрываться, в семью приходить вдохновлённой, лёгкой, что впоследствии будет лучше и для членов семьи. Я пробовала себя в разных сферах, от торговли до туристических маршрутов, но в итоге понимала, что это не моё. После этого вернулась в рукоделие. Правда, отношение к ткачеству у общества было настороженное — многие считали, что это ремесло подвластно лишь опытным мастерам. Однако я показала, что с этим справится даже шестилетний ребёнок. Конечно, всегда есть куда расти, мне кажется, моей жизни не хватит, чтобы освоить все ткацкие техники.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

 — Я начала проводить мастер-классы для детей и взрослых и получать огромное удовольствие от того, что люди хотели продолжать заниматься этим уже дома. На первых порах можно ткать на простейшем ткацком приспособлении — берде, известном человечеству с незапамятных времён. С помощью него можно соткать традиционные вещи, такие как пояса, а также современные коврики, шарфы, панно из трав, сухоцветов, светильники, браслеты и так далее. Потом можно уже приобрести небольшой настольный ткацкий станок и ткать более сложные изделия — ткани, коврики, палантины. Стоит отметить, что ткачеством увлекаются не только женщины, есть и мужчины. Несколько моих учеников — мужчины, директора крупных компаний, приобрели ткацкие станки, чтобы снимать стресс после работы. А ещё по своей практике я заметила, что лучшие ткачи — это мальчики и мужчины. Меня радует, что я выполняю свою миссию — продлеваю этому ремеслу жизнь и с помощью ткачества современных изделий знакомлю людей с бытом их предков.

— Моя задача — сделать так, чтобы это ремесло жило, чтобы дети и родители знакомились с традициями своих предков, а также передать древнее искусство через создание современных вещей. И я думаю, что у меня это получается. Многие, когда садятся за станок, говорят: «кажется, мы делали это всегда». Как будто включается какой-то наш генетический код. Потому что все наши предки этим занимались, неважно, где они жили — в Белгороде или Архангельске. Людям были нужны ткани, одежда, и они её делали для себя самостоятельно. Когда я открыла студию по ткачеству, то поняла, что надо знакомить людей не только с ремёслами, но и русской песней, пляской, народными праздниками, — рассказала Мария.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

  — Наша культура очень яркая и самобытная. Мне хочется популяризировать её, чтобы молодёжь гордилась своими предками, своей страной, историей. И за те три года, что мы занимаемся фольклором, отношение к нам сильно поменялось. Поначалу мы чувствовали себя некими «белыми воронами», но сейчас нас встречают тепло и с большим уважением, приглашают выступить на важных мероприятиях, и всегда мы чувствуем большую поддержку от зрителей. Мой сын с удовольствием выступает в традиционной русской одежде, и ему нравится. Ни тени сомнения и смятения, хотя он очень современный подросток. Мы получаем благодарность от родителей, чьи дети после знакомства с русской культурой, например, после экскурсии, начинают сами искать информацию об этом в интернете, — отмечает Мария. — Впоследствии эти дети будут продолжать нести русскую культуру и передавать знания будущим поколениям. В какой-то момент мы пошли за Западом, за Европой и несколько растеряли свою самобытность. Сейчас главное, чтобы мы знали свои истоки, свою богатую культуру, а значит, и видели, в чём наша сила.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции