Личная история

Осталось меньше месяца до юбилея Великой Победы. В Ярославской области, как и по всей стране, активно идёт подготовка к торжественным празднованиям. Но есть и те, кто отдают дань памяти павшим воинам тяжёлым трудом вот уже 35 лет. Это участники поискового отряда «Группа „Поиск“».

Этот Ярославский поисковый отряд празднует в 2025 году свой 35-й юбилей. Организация была сформирована в далёком 1990 году и по-прежнему активно функционирует сегодня. Однако в последнее время незаслуженно оказывается в тени. Корреспондент «Яркуба» решила встретиться с бессменным командиром отряда Ольгой Владимировной Серенковой и узнать больше о деятельности организации.

^{Ольга Владимировна Серенкова}

«Это уже целая жизнь, без которой невозможно»

Сама Ольга Владимировна 35 лет назад, во время празднования 50-летия Победы, работала в райкоме комсомола вторым секретарём. В тот период она занималась составлением «Книги памяти». Для поиска информации использовала различные источники. Так случайно наткнулась на журнал «Огонёк» и нашла в одном из номеров статью о новгородской поисковой экспедиции.

— Это был яркий журнал, очень красочный, — поделилась с «Яркубом» Ольга Владимировна. — Я тогда нашла статью про экспедицию и решила собрать небольшой отряд, чтобы тоже поехать на вахту.

Женщине удалось связаться с организаторами экспедиции и договориться о поездке с небольшим отрядом из Ярославля.

— Мы приехали в августе, экспедиция длилась целых три недели. Причём с первой поездки любви к поисковым работам не случилось. Вы знаете, условия тогда были совсем другие... Отчётливо вспоминаю солдатские синие одеяла, брезентовые палатки и августовский холод по ночам...

Некоторые участники, не выдержав суровых условий, заболели. Тогда Ольге Владимировне пришлось ехать до ближайшего населённого пункта за надувными матрасами и спальниками. Поездка оказалась настоящим испытанием на прочность, ведь август — неудачный месяц для вахты: днём жарко, по ночам холодно.

— На второй год мы поехали уже в июле, более, так скажем, опытные, — с улыбкой вспоминает женщина. — Нам тогда казалось, что в июле теплее, хотя на самом деле лучшее время для поисковых работ — это апрель, начало мая или сентябрь, октябрь. Почему? Видно землю, особенно весной. Все ямки и углубления.

Конечно, поисковые работы в нынешнее время и в 90-е — совершенно разные вещи. Даже сейчас на местах проведения сражений могут находиться устройства, которые не сдетонировали. В 90-е же их было куда больше. А специальной вспомогательной техники не имелось. Поэтому даже несмотря на выносливость и неплохой уровень подготовки однажды не удалось избежать трагического случая.

— Дело в том, что до прибытия отряда на место выезжают квартирьеры — люди, которые готовят и ставят лагерь, — делится Ольга Владимировна. — В 90-е ими были ребята-афганцы. Среди них находился Володя — он должен был возглавить наш поисковой отряд. Произошёл подрыв. Володя погиб вместе с сыном...

В 90-е разминированием занимались воинские части, на место проведения поисковых работ приезжали сапёры. Они собирали бомбы и мины, а после взрывали их на полигонах. Но в тот раз что-то пошло не по плану.

— В сапёрной группе их было пятеро, — вспоминает Ольга Владимировна. — Они почему-то решили подорвать мины кустарным способом. Заложили взрывоопасные предметы в костёр... Но, к несчастью, одна из мин оказалась немецкой «попрыгушкой». Это такая мина, которая взрывается три раза. Сначала разрывается её корпус, потом хвост отходит, а потом и последняя часть.

Вот такую «попрыгушку» сапёры и заложили в костёр. Произошло два взрыва, и Владимир с сыном решили посмотреть, все ли устройства взорвались. Наклонились над костром, и произошёл третий подрыв...

— Вовка погиб сразу. А Денис, сын его, получил осколочные ранения и был доставлен в больницу. Там он месяц боролся за жизнь, но спасти его не удалось. Мы их похоронили, очень непростое тогда время было... Но решили поисковые работы продолжать. И это нас затянуло. Всё-таки 35 лет — это целая жизнь, без которой уже невозможно, — добавила Ольга Владимировна.

^{Отряд на фоне лагеря}

«Стать причастными к истории». Как идёт процесс поиска

С того времени многое в отряде поменялось. Кто-то отсеялся, но есть и старожилы, которые ездят в экспедиции до сих пор. По мнению Ольги Владимировны, поисковая работа проверяет людей на прочность и верность не только к своему делу, но и членам команды.

— Ты знаешь, что если одежда промокла, то всегда найдутся люди, которые тебя в свои вещи переоденут, — с улыбкой делится женщина. — Ты там никогда не проголодаешься. Если заболел, все будут тебя лечить. Это настоящее поисковое братство.

Есть, конечно, и те, кто отсеиваются после пары поездок. Обычно таких людей опытные поисковики видят сразу. Однако, пусть и редко, всё же бывают случаи, когда из отряда людей «выгоняют». В большинстве случаев — из-за систематических нарушений дисциплины.

— После той ситуации с подрывом я нарушений дисциплины не терплю, — рассказывает Ольга Владимировна. — Есть определённые правила поведения в экспедиции. Например, раньше в 19 часов приезжали сапёры и взрывали найденные мины и бомбы. Поэтому в 18 часов необходимо было из леса выйти. Подрывы — это вообще очень опасно... Для меня до сих пор, сколько бы лет ни прошло, любой хлопок в лесу — большой стресс. Так что если происходят постоянные нарушения дисциплины, то, на мой взгляд, человек должен сидеть дома и жить по своим принципам и правилам.

Для «Группы „Поиск“» самое главное в поисковой деятельности — это опыт и приобретённые знания. Находиться в лесу для поисковиков — совершенно сакральное действо, не сравнимое с другой работой. Именно там участники могут ощутить веяние боевых действий, стать причастными к истории.

— Там ты себя ощущаешь словно на войне и думаешь, как хорошо в мирное время, — делится Ольга Владимировна. — Новгородские леса — это болото, холод и грязь. Солдаты же в этих условиях воевали. Каким-то образом на поисковых работах удаётся пропустить те события через себя...
Для слаженной деятельности отряда важно в первую очередь умение работать в команде, ведь навык приходит с опытом.

^{Трудные будни на вахте...}

К вопросу поиска останков отряд относится крайне серьёзно. «Группа „Поиск“» работает в основном «по верховым» — участники ищут останки тех солдат, которые были убиты в бою и остались не захоронены.

— В первое время мы находили много «верховых», — рассказала Ольга Владимировна. — Когда отряд только начинал работу, участники могли почувствовать останки буквально под ногой. Потом у нас появились навык и чутьё. Также мы пользовались щупами — это такие палки со стержнями разной длины, которыми можно буквально прощупать почву. По звуку мы понимаем, стоит ли копать в определённом месте.

Так же участники отряда могут отличить, к примеру, корень от железа или костей. Оказалось, возможно услышать и звук резины или стекла. Такой навык у поисковиков — один из самых важных. Но в этой сложной работе есть и свои нюансы. Бывает, что участники отряда поднимают не останки человека, а только его вещи.

— Раньше мы недоумевали, куда деваются останки, — делится Ольга Владимировна. — Теперь поняли, что есть такие организмы, которые выедают человеческие кости.

Помимо «верховых», можно найти и тех бойцов, которые были «прихоронены». Такая особенность может стать настоящим испытанием даже для опытных поисковиков.

— Немцы были брезгливыми, поэтому в моменты затишья заставляли жителей деревень и пленных прикапывать тела погибших бойцов. Это называется могильником. В них лежат люди, которые, по сути, не похоронены, а лежат в ямах. Когда поисковики поднимают могильник, они пользуются стальными толстыми палками с крюками или набалдашниками на конце.

Этими крюками участники глубоко прощупывают воронки, потому что те заполнены водой. И если крюк на что-то натыкается, то, вероятно, под землёй могут находиться останки тел бойцов. Зачастую поисковикам приходится откачивать большое количество воды. Раньше — буквально вёдрами. Люди по цепочке вставали в огромные воронки и подавали вёдра с водой и грязью наверх.

— Это большой физический труд, — делится женщина. — Воронку отчерпаешь, она тут же начинает заполняться, потому что сама местность болотистая.

Идентификация найденных останков имеет множество особенностей и нюансов. В первую очередь поисковики обращают внимание на одежду и оружие. Участники отряда сразу же могут отличить по ним останки советских солдат от немецких.

— Раньше мы поднимали и немцев тоже, — рассказывает командир отряда. — До начала специальной военной операции вообще был подписан трёхсторонний договор между Москвой, Великим Новгородом и Германией о подъёме. В Новгороде вообще очень много немецких кладбищ. Представители Германии оплачивают их содержание. Сейчас немцев поднимаем реже, так как не знаем, куда сдавать останки.

С течением времени процесс идентификации останков усложняется. Всё дело в том, что многие вещи, принадлежавшие солдатам, сгнили. Поисковики пытаются найти любую зацепку для идентификации — ищут фамилии на вещах и медальонах.

— В первую очередь мы стараемся искать медальоны. Они эбонитовые, поэтому не гниют. Но есть и ряд проблем. Медальон может быть вскрыт, из-за чего бумажка с фамилией размокает. Более того, многие бойцы медальоны не заполняли, так как верили, что этим притягивают к себе смерть. Из бумажек этих могли вообще самокрутки делать или игольницы. Но даже по нескольким заполненным медальонам можно установить большое количество участников боевых действий с помощью архивных данных.

^{Незаполненный медальон}

«Он лежал и ждал ярославцев...» О трогательной встрече с родственниками

Участники отряда уверены, что бойцам необходимо отдать дань памяти, отпеть и похоронить по христианской традиции. И пусть прямых родственников у погибших сейчас очень мало, момент «воссоединения» погибшего с потомками всегда очень трепетный.

— У нас на практике были и чудесные случаи, — делится Ольга Владимировна. — Однажды в конце 90-х мы работали в Ленинградской области под Синявином, поднялись с медальоном, нашли родственников из Владимирской области. Родственники эти попросили привезти останки, мы приехали с ними в небольшое село. У нужного нам дома стояла машина с ярославским номерами. Зашли внутрь, передали останки... А принимавший мужчина вдруг сообщил нам, что он тоже ярославец!

Оказалось, что найденный боец был дедом принимавшего. При этом и погибший мужчина, и его семья имели ярославские корни. Жена бойца всю жизнь его ждала, так как тот числился пропавшим без вести. Умерла, так и не зная, где остался её любимый... А вот дочь до момента нахождения и передачи останков дожила. Рассказывала потом членам отряда, что ей приснился сон, в котором отец пообещал вернуться. Утром раздался звонок из сельсовета. Сообщили, что нашли медальон погибшего отца...

— Такое впечатление, что он лежал, ждал ярославцев, — с восторгом рассказывает Ольга Владимировна. — Хотел будто, чтобы мы его подняли, привезли к родственникам. Такие истории и дают мотивацию продолжать заниматься поисковыми работами!

Родственников зачастую ищут по архивам, базе данных и специальным сайтам. Поиск потомков бойца похож для участников отряда на замысловатый пазл.

— Ищем либо мы, либо штаб. Раньше это давалось проще, так как на госслужбе у меня было много знакомых. Могла обращаться за помощью и к полицейским. Сейчас они информацию не дают даже по запросу, поэтому нам приходится прибегать к методу «сарафанного радио» и помощи прессы. У нас в отряде есть ребята, которые в ОВД раньше работали. Через них мы пользовались этой базой, там находились довоенные и послевоенные списки. И всё же сейчас крайне трудоёмко найти родственников...

«Кушают на месте поисков»: рядовой день отряда во время поисковых работ

Однако с трудностями отряду приходится сталкиваться не только во время экспедиций и идентификации останков. Дело в том, что поисковые работы начинаются зимой в архивах. Сейчас работать с ним стало проще, ведь многие документы оцифрованы. Участники отряда смотрят по архивным документам, где шли бои. Именно там, скорее всего, и находятся пропавшие без вести бойцы. После этого участники отряда идут в «разведку». Обычно это происходит зимой или осенью.

— Они ищут боевые места и ставят лагерь. Также не забывают и про хорошее костровище, устанавливают свои палатки, оборудуют места. Обычно это занимает пару дней.

Во время поисковых работ участники отряда придерживаются строгого распорядка дня. Утром двое дневальных разжигают костёр, готовят завтрак, поднимают лагерь. После незамысловатых утренних процедур участники уезжают в лес. Работы идут до 18 часов. В лес, конечно, берут провиант. Кушать приходится прямо на месте поисков, чтобы не тратить время впустую. После возвращения из леса участники могут поужинать и отдохнуть.

^{Напоминание о былых боях}

При этом бюрократические вопросы также усложняют функционирование поисковых отрядов. Раньше деятельность поисковых отрядов находилась не под надзором государства. А сейчас появилось ПДР — Поисковое движение России. Но для небольших отрядов, по мнению Ольги Владимировны, это, скорее, минус, ведь необходимо заполнять большое количество бумаг с точными формулировками и даже считать точное количество найденных костей.

— Раньше мы вели отчёт по берцовым костям, — приоткрывает завесу тайны Ольга Владимировна. — Ведь это самая сохранная и прочная кость. По ним и считали количество поднятых бойцов. Сейчас от этого ушли, статистику делают сами отряды. Но чтобы эту статистику заполнить, мы должны такие протоколы нарисовать!

В конце вахты происходит заполнение документации. Там есть вся необходимая информация: количество поднятых бойцов, наименования найденных вещей и пометки об именных вещах. Ведь по таким предметам можно найти родственников погибшего и установить его личность. Однако некоторые правила ведения протокола соблюдать на практике практически нереально.

— Сотрудники ПДР нам говорили, что на месте проведения раскопок нужно проводить какую-то широкоугольную съёмку, — делится Ольга Владимировна. — Зачастую и формулировки выбирали такие... Мол, мы должны написать, что «боец был сражён вражеской пулей», «лежал лицом вниз» и так далее. Но мы бойцов из такой грязи иногда вынимаем, что невозможно определить, каким боком он лежал...

«Всех поднять невозможно, но стремиться к этому нужно»: о мотивации и планах

Для участников отряда поисковые работы — это возможность прикоснуться к прошлому, ощутить особенности полевой жизни. Более того, по мнению командира отряда, подобная деятельность вырабатывает у участников критическое мышление и не позволяет в будущем «переписывать историю».

— Увидев места проведения боёв воочию, понимаешь, что правду не перепишешь... И даже сейчас, когда за останками и вещами приезжают родственники, они плачут, хотя, казалось бы, столько лет прошло. Война не закончена, пока последний человек с неё не вернулся. При этом мы понимаем, что всех поднять невозможно — без вести пропавших около 800 тысяч человек, за всё время было поднято 200. Но стремиться к этому нужно.

^{Значок «Гвардия СССР»}

Основная сложность для проведения работ в настоящее время — поиск, куда «не ступала нога человека», так как многие места были исследованы, останки подняты. Самый сложный момент с моральной точки зрения — работать и никого не поднять.

— Бывает и такое, что за вахту вообще ни одного человека не поднимаем, — рассказывает Ольга Владимировна. — Это очень расстраивает, хотя мы подбадриваем друг друга, мол, это тоже результат. Но время не на нас работает...

Занимается поисками отряд в основном в Новгородской области в привычных старожилам местах. Однако в 2024 году участники ездили на вахту в Белоруссию. Там, кстати, поисковое движение развито значительно меньше. Поисковыми работами там занимаются в основном вооружённые силы. При этом раньше члены отряда ездили на вахты в Ленинградскую область, были под Смоленском и в Севастополе.

— Мы периодически меняем насиженные места, хотя это сложно, — делится командир отряда. — Вот мы, допустим, приехали в знакомое место, там уже стоял наш лагерь. Нам будет легче на это же место его ставить снова. Но, с другой стороны, на насиженных местах с работой сложно. Поэтому вся печаль у нас в том, чтобы найти такое место, где будет побольше работы.

^{Постовой на отдыхе}

Новых участников отряд больше не привлекает. С большим количеством людей работать сложнее, да и команда в действующем составе уже «сработалась». Раньше в отряде действовали меры, по которым упор шёл на привлечение молодёжи.

— Сейчас нам это не нужно, — говорит Ольга Владимировна. — К нам могут прийти только знакомые, их можем взять на «проверку». Посмотреть, справляется ли человек. С новичками обычно предварительно разговариваем и рассказываем о трудностях вахт и поисковых работ, чтобы у человека в глазах была реальная картина. Но к расширению отряда мы не стремимся, это не очень мобильно.

Совсем скоро отряд снова поедет на очередную вахту. Ольга Владимировна сосредоточенно проверяет участников, выбирает место. Ясно одно: нужно торопиться, пока есть силы и возможности. Ей важно поднять как можно больше бойцов. Тех, вести о которых всё ещё ждут внуки и правнуки. Тех, о ком 9 мая всё ещё болезненно замирает сердце. Тех, о ком поют в песне «Журавли»...

Фото из архива отряда «Группа „Поиск“»

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

В последние годы Россия взяла курс не только на повышение патриотического духа в обществе, но и на возрождение всего исконно русского — мы чтим язык, семейственность и многодетность, русскую культуру, музыку и, что очень важно, вновь поднимаем значимость человека-труженика, человека труда. А чем занимались на Руси? Пахали землю, сеяли лен, рожь, сами изготавливали всю домашнюю утварь от посуды до ткацких станков. Славные традиции русского народа продолжает руководитель ярославского «Музея льна», организатор фестиваля «Влюблён в лён» Мария Маркова. «Яркуб» решил узнать, что сподвигло ярославну заниматься исконно русскими промыслами и «заражать», в хорошем смысле слова, этим своих учеников и последователей.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

Когда Марии было всего четыре года, родители открыли в небольшом селе Воскресенское Вологодской области Центр традиционной народной культуры. Он существует и по сей день. Мальчики в центре занимаются плотничеством, резьбой по дереву, а девочки рукодельничают, поют песни. Дети также выступают на общероссийских мероприятиях. Кроме того, каждое лето воспитанники центра с педагогами ездят в экспедиции по деревням Вологодской области и собирают по крупицам местный фольклор. Именно поэтому русские традиции с детства так близки Марии. Взрослые передавали детям свои навыки, а дети, повзрослев, захотели также поделиться своими знаниями. Сейчас Мария живёт и работает в Ярославле, у неё большая семья и любимое дело. Она знакомит ярославцев с традиционными русскими ремёслами, такими как ткачество, прядение. Увлечение переросло в любимое дело, Мария создала «Музей льна», который находится в самом центре Ярославля. Но на этом деятельность не ограничилась. О том, с чего всё начиналось, Мария рассказала корреспонденту «Яркуба».

— Всё пошло из детства, когда я, будучи ещё ребёнком, ткала пояс для себя, вышивала рубаху для выступлений на фольклорных праздниках, где участники надевают традиционные костюмы. Конечно, возможно, первые работы были не такие идеальные, как могли бы быть, но это положило начало моему творческого пути в этом направлении. Будучи уже взрослой, когда я ушла в декрет со вторым ребёнком, я стала искать себя, думать, что полезного я могу привнести в этот мир, чем я могу помочь обществу, своей стране. В этот момент нахлынули воспоминания о том, чем мне нравилось заниматься в детстве. Мне хотелось найти дело по душе, чтобы это было не в тягость, а в радость. Работа должна приносить не только доход, но и удовлетворение. Я считаю, что женщина в первую очередь должна раскрываться, в семью приходить вдохновлённой, лёгкой, что впоследствии будет лучше и для членов семьи. Я пробовала себя в разных сферах, от торговли до туристических маршрутов, но в итоге понимала, что это не моё. После этого вернулась в рукоделие. Правда, отношение к ткачеству у общества было настороженное — многие считали, что это ремесло подвластно лишь опытным мастерам. Однако я показала, что с этим справится даже шестилетний ребёнок. Конечно, всегда есть куда расти, мне кажется, моей жизни не хватит, чтобы освоить все ткацкие техники.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

 Ярославна не ограничилась собственным обучением и практикой, ремесло Мария стала продвигать в народ.

 — Я начала проводить мастер-классы для детей и взрослых и получать огромное удовольствие от того, что люди хотели продолжать заниматься этим уже дома. На первых порах можно ткать на простейшем ткацком приспособлении — берде, известном человечеству с незапамятных времён. С помощью него можно соткать традиционные вещи, такие как пояса, а также современные коврики, шарфы, панно из трав, сухоцветов, светильники, браслеты и так далее. Потом можно уже приобрести небольшой настольный ткацкий станок и ткать более сложные изделия — ткани, коврики, палантины. Стоит отметить, что ткачеством увлекаются не только женщины, есть и мужчины. Несколько моих учеников — мужчины, директора крупных компаний, приобрели ткацкие станки, чтобы снимать стресс после работы. А ещё по своей практике я заметила, что лучшие ткачи — это мальчики и мужчины. Меня радует, что я выполняю свою миссию — продлеваю этому ремеслу жизнь и с помощью ткачества современных изделий знакомлю людей с бытом их предков.

Когда Мария только начинала продвигать искусство русского ткачества в массы, то была удивлена, что мало кто знает про это ремесло, как только ни называли ткачество — вязание, плетение, техника макраме, кружевоплетение и т. д. Сейчас с ткачеством уже много ярославцев знакомы не только в теории, но и на практике. После общения с Марией некоторые жители региона отыскали на чердаках старинные станки и увлеклись их восстановлением, кто-то приобрёл новые, многим детям родители подарили станки на день рождения после мастер-классов по ткачеству. Теперь это не просто вещи, готовые стать экспонатами музея, а увлекательное хобби, а для некоторых ткачество вновь становится любимой профессией.

— Моя задача — сделать так, чтобы это ремесло жило, чтобы дети и родители знакомились с традициями своих предков, а также передать древнее искусство через создание современных вещей. И я думаю, что у меня это получается. Многие, когда садятся за станок, говорят: «кажется, мы делали это всегда». Как будто включается какой-то наш генетический код. Потому что все наши предки этим занимались, неважно, где они жили — в Белгороде или Архангельске. Людям были нужны ткани, одежда, и они её делали для себя самостоятельно. Когда я открыла студию по ткачеству, то поняла, что надо знакомить людей не только с ремёслами, но и русской песней, пляской, народными праздниками, — рассказала Мария.

Поэтому ярославна и её подруга создали семейный этноклуб «Любо-дорого!». Участники этноклуба — дети и родители, которые не только поют песни, пляшут, но и играют в традиционные народные игры, изучают различные промыслы, обряды и обычаи крестьян Ярославской губернии.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

  — Наша культура очень яркая и самобытная. Мне хочется популяризировать её, чтобы молодёжь гордилась своими предками, своей страной, историей. И за те три года, что мы занимаемся фольклором, отношение к нам сильно поменялось. Поначалу мы чувствовали себя некими «белыми воронами», но сейчас нас встречают тепло и с большим уважением, приглашают выступить на важных мероприятиях, и всегда мы чувствуем большую поддержку от зрителей. Мой сын с удовольствием выступает в традиционной русской одежде, и ему нравится. Ни тени сомнения и смятения, хотя он очень современный подросток. Мы получаем благодарность от родителей, чьи дети после знакомства с русской культурой, например, после экскурсии, начинают сами искать информацию об этом в интернете, — отмечает Мария. — Впоследствии эти дети будут продолжать нести русскую культуру и передавать знания будущим поколениям. В какой-то момент мы пошли за Западом, за Европой и несколько растеряли свою самобытность. Сейчас главное, чтобы мы знали свои истоки, свою богатую культуру, а значит, и видели, в чём наша сила.

«Я хочу, чтобы русские знали свою силу»: ярославна возрождает исконно русские традиции

Фотографии предоставлены героем публикации

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

Детские больницы отличаются от взрослых. Малыши, которые были вырваны болезнью из родных стен, а часто и из маминых рук, пугаются новой реальности и с трудом переживают период лечения. Уколы, таблетки, процедуры — медперсонал нацелен как можно быстрее поставить каждого ребёнка на ноги, их тяжёлый труд неоценим, но есть люди, исцеляющие душу. Команда профессионалов, которые делают так, чтобы дети продолжали чувствовать себя детьми и даже в больнице не теряли хорошего настроения, которое, как всем известно, только помогает лечению.

Они называют себя больничные клоуны. Волонтёрское объединение, образованное в 2019-м, из года в год продолжает помогать детям региона. «Яркуб» пообщался с одной из его участниц, Марией Анисимовой.

 — Наша цель — создание системы эмоциональной поддержки детей, находящихся на длительном лечении, также их родителей и персонала медицинских учреждений методами больничной клоунады, — рассказывает Мария. — Вот такая вот сложная цель! Но если проще, мы помогаем справляться с эмоциями и напряжением в больнице. В Ярославле это направление появилось пять лет назад, а в целом по России оно существует намного дольше. Такая практика есть во всём мире, зародилась она примерно в начале 70-х годов прошлого столетия. В нашем объединении «Больничные клоуны 76» в настоящее время 27 участников. Мы помогаем не только тем, кто находится в больнице, но и выезжаем к паллиативным детям — это дети с неизлечимыми болезнями, помогаем им и родителям немножечко снять напряжение и получить хорошие и положительные эмоции.

У каждого из участников движения свой путь в медицинское волонтёрство, как и причины, почему они стали этим заниматься. Но это точно не случайность. Только человек с большим сердцем может бескорыстно разделить боль другого человека, а они в ответ открывают им душу. Мария — Волонтёр с большой буквы «В». Помогать стало её призванием. Девушка работает в благотворительной организации «Верность» и занимается помощью животным. Это её основная работа. А вообще, Мария — личность разносторонняя и очень активная.  

— Я учитель по образованию, учитель начальных классов. Моя трудовая деятельность началась с работы в доме культуры, где я организовывала мероприятия для взрослых и детей. В движение больничных клоунов попала в 18 лет, ещё до пандемии. Ходила в школу, где обучают работе в больницах с детьми и взрослыми. Помогала, фотографировала и, уже после пандемии, изрядно повзрослев, я впервые попробовала быть настоящим больничным клоуном «Фенечкой». И до сих пор продолжаю этим заниматься.

 
Случайных людей в движении нет. Каждый из участников проходит серьёзную подготовку перед тем, как впервые встретиться с маленькими пациентами. Чтобы стать таким волонтёром, нужно закончить «Школу больничных клоунов». Этот образовательный проект — один из направлений работы волонтёрского движения. Начать обучение может каждый желающий. Набор обычно проходит с сентября до ноября в официальной группе «Больничные клоуны 76» в соцсети «ВКонтакте». Размещается пост с информацией, где есть ссылка на анкету, которую надо заполнить. Координатор движения связывается с участниками и уже дальше взаимодействует с каждым лично. Всего обучение в школе «Больничных клоунов» длится не менее полугода, занятия проходят по воскресеньям в доме культуры «Строитель».

 — В курс обучения входит теория и практика, учимся разному — жонглировать, работать с куклой-перчаткой, взаимодействовать с партнёром, находить своего клоуна, определять его характер и манеру и т. д. Затем два месяца ходим активно в больницу вместе с наставниками — опытными клоунами, пробуем себя именно в больнице. Обучаемся так долго, потому что дело непростое. Самое важное для больничного клоуна — это быть деликатным и не навредить. Собственно, этому и учим, плюс время даёт возможность понять человеку, готов ли он к такой нагрузке, потому что это эмоционально очень сложно. Мы работаем с тяжёлыми детьми, и, на первый взгляд, они могут быть совсем обычными. Сложно не допустить жалости к ребёнку, а именно идти дружить, идти с добрыми намерениями, чтобы помочь, потому что жалость не помогает ни капли. Берём всех, категорически никому не отказываем, чаще всего люди уходят сами, когда эта деятельность не подходит им эмоционально или сильно влияет на порядок жизни. Никогда никого не выгоняем, если люди не идут открыто на конфликт. Такое было только один раз за все пять лет.

Жизнь больничного клоуна, как и жизнь обычного человека, состоит из радостных событий и из грустных. Поэтому тем, кто тоже захочет стать частью команды, стоит быть к этому готовыми. Мария поделилась историями из своей волонтёрской деятельности, которые не могут не трогать.

 — Как-то в отделение мы пришли вдвоём, — вспоминает Мария. — Я, клоун «Фенечка», и клоун «Тай». Мы на время разбрелись по отделению, провели там час, и надо было уже уходить, так как время посещения ограничено. И тут по коридору бежит ко мне ребёнок с криками «Фенечка, там тебя клоун ищет — он в тебя влюбился». Я, естественно, спросила, почему так решил? Ответ был очень прост: «Он тебя везде ищет, значит, он без тебя не может, значит, влюбился».

Удивительно, на спустя время «Фенечка» и «Тай» и вправду полюбили друг друга — а значит, ребёнок оказался прав. Такие истории запоминаются, но есть такие, которые оставляют рубцы на сердце. Тогда, когда дети, несмотря на все усилия взрослых, всё-таки уходят на небо и становятся ангелами. Был такой случай и в жизни ярославских волонтёров.

В сентябре 2023 года в Израиле скончался мальчик из Ярославля, который боролся с онкологией. На операцию ему собирали всем миром, почти половину суммы внёс российский миллиардер. Но болезнь оказалась сильнее. 

— Когда закончилась пандемия, он пришёл к нам на ёлку — невозможно красивый, кудрявый, с новостью о том, что он в ремиссии. Тогда я первый раз поверила, что с онкологией можно справиться. А потом случился рецидив. Мы активно участвовали в благотворительных праздниках, собирали деньги на лечение, всё собрали, но у ребёнка не выдержал организм, и его не стало... И тогда это была первая потеря моего клоуна. На три дня меня выбило из жизни. Но понимая, что ещё есть дети, которые ждут, мы перегоревали и продолжаем работать! Помним их и идём дальше! Чтобы у других детей всё получилось и получается! Просто у каждого своя судьба!

«Идём даже к неизлечимым»: больничные клоуны помогают детям бороться с тяжелыми заболеваниями

Фото предоставлены героем публикации

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

Эльбрус — красивая и опасная вершина. Впервые человек поднялся на эту гору 22 июля 1829 года. С тех пор ежегодно самые смелые и выносливые люди пытаются покорить вершину, но не все возвращаются обратно. Гора не прощает ошибок. Особенно восхищает, когда этот сложный маршрут проходят женщины. Жительница Рыбинска Ярославской области Олеся Минеева — одна из тех, кто смог покорить Эльбрус. На гору она поднималась в составе группы и без кислорода, что ещё больше усложняет восхождение.

— Эльбрус — гора коварная. Ежегодно по статистике она забирает жизни 15-30 человек. Поэтому Эльбрус требует подготовки — как физической, так и эмоциональной. Активная физическая подготовка перед восхождением начинается примерно за полгода до события, — рассказала Олеся журналистам портала «Яркуб».

Перед восхождением туристы проходят акклиматизацию. Она заключается в том, чтобы подниматься на определённые высоты, а потом снова спускаться ниже. Во время акклиматизации в организме человека перестраиваются важные процессы, кроме того, она помогает уменьшить влияние высотной болезни.

Уже на первом этапе восхождения покорители Эльбруса начинают испытывать трудности. Чем выше поднимаются туристы, тем осторожнее шаг и тяжелее дыхание. В своих соцсетях Олеся писала о каждом этапе и своих ощущениях.

«Скалы Пастухова — высота 4700 метров. Тяжёлый подъём — тяжёлый спуск. Видимость плохая, не дальше двух метров. Гипоксия... Главное — не забывать дышать! Выдох-вдох... выдох-вдох!! Медленно, но верно! Не терять впереди идущего, не отставать!» — с каждого этапа у покорившей Эльбрус ярославны остались фотографии, которые ещё долго будут напоминать об этом испытании.

Между этапами восхождения группа отдыхает. Хотя на высоте и отдых даётся нелегко. Сказывается недостаток кислорода и уже накопившаяся усталость. На этом этапе каждый для себя принимает решение — идти дальше или повернуть обратно. Ярославская путешественница не отступила и продолжила восхождение.

— Восхождение на Эльбрус — на мой взгляд, одно из самых тяжёлых физических испытаний. Холодно, снег, лёд. Гипоксия (высотная болезнь), при наборе высоты кислорода не хватает. Риск отёка лёгких. С движением вверх происходит понижение артериального давления, что сказывается на функционировании организма. Серьёзная нагрузка на сердце и лёгкие. Организм в панике. Поэтому, конечно, восхождение далось нелегко, — поделилась Олеся. — Поверьте, «диванные эксперты», пишущие о том, что Эльбрус технически не сложная гора, понятия не имеют, о чём пишут. Восхождение на Эльбрус — крайне тяжёлое для организма и психики испытание, вне зависимости от настроя и подготовки.

— Опасная Косая полка — высота 5000 метров. Седловина — высота 5 325 метров. Подъем в два часа ночи. Идём очень долго и медленно! Путь бесконечный — «отрядом зомби»! Шаги длиной не больше размера ступни. Не торопиться, не паниковать, не забывать дышать! Очень холодно!  И... аккуратно... Нельзя оступиться «в Ледяное зеркало»... Нечеловеческие усилия. Отдых на Седловине Эльбруса — 5 325 метров. До седловины доходят не все и не всегда (по различным причинам). Дошедшие не все продолжают путь дальше. Двигает вперёд сильное желание, сила духа и «нечеловеческие» усилия, — так описывает Олеся этап восхождения перед последним рывком до вершины Эльбруса.

И вот, высота 5 642 метров покорена. Трудно представить, какие эмоции на вершине испытывает человек, которые преодолел испытания физические и моральные.

— Это непередаваемые ощущения. Ослепительная завораживающая красота! И безмерное удовлетворение и счастье! — так описала свои эмоции ярославская путешественница.

Фото предоставлены героем публикации

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».

Всё чаще можно услышать подкреплённый статистикой тезис — деревня умирает. Неутешительные цифры переписей говорят о том, как стремительно убывает население. Некогда центры торговли и ремёсел пустеют и пропадают с карт, а память об их былом расцвете живёт лишь на страницах краеведческих книг. Бытует и мнение, что в сёлах живут необразованные и серые люди. Но действительно ли это так?

«Яркуб» решил развеять эти мифы и в серии материалов о ярославской глубинке и её жителях доказать, что жизнь в деревне возможна. И есть люди, сознательно выбирающие сельский образ жизни. Это честные рассказы о коренных жителях и тех, кто вернулся на малую родину из шумных городов или решил жить вдали от суеты. Именно они своим энтузиазмом и стараниями делают мир вокруг себя лучше, возвращают жизнь в деревню и показывают, насколько важен благородный труд.

Всё это можно сказать о нашей первой героине — Алёне Петуховой из Заозерья. Учительница истории и обществознания после нескольких лет жизни в столице вернулась в живописное село в Угличском районе, где восстанавливает старинную усадьбу «Дом со щуками» и вместе с односельчанами по крупицам собирает историю родного края.

Алёна Петухова родилась и выросла в Заозерье. Основали его в XV веке, в разное время село было вотчиной князей Волконских, Одоевских, принадлежало помещикам Салтыковым. В какой-то момент его население превышало две с половиной тысячи человек. А в 1889 году село стало прообразом Заболотья из романа «Пошехонская старина» Салтыкова-Щедрина. Многие годы Заозерье активно развивалось, но со временем начало угасать. Сейчас там проживает около 350 человек, и они хотят вернуть родному краю былую славу, ведь каждое здание в старинном селе хранит часть истории.

Обретение своего пути у Алёны началось в 2005 году, когда она окончила школу и переехала в Углич. Быстро пришло понимание, что городка, который хоть и больше села, не хватит, чтобы развернуться. В летние каникулы в Заозерье приезжают дачники, поэтому у Алёны с детства сложился круг общения из московских ребят. Из-за этого столичная жизнь так и прельщала.

— Нужно было в Москву, нужно было прочувствовать ритм города, — вспоминает Алёна. — У меня много друзей москвичей, которые приезжали на дачи в Заозерье, с некоторыми мы общаемся с самого детства. Многие из них стали большими людьми, занимают высокие должности. Мне кажется, что в Москве я бы в жизни с ними не познакомилась. А в деревне — пожалуйста!

В Москве всё шло хорошо, да и зарплата по тем временам была достойная. Но столице так и не получилось понравиться: до работы приходилось добираться полтора часа и почти не было личного пространства. Тогда Алёна решила вернуться.

— Сначала думала, что снова уеду, в менее шумный город. Но потом в моей жизни появились журнал «Углече поле» и музей, а сейчас — «Дом со щуками». Пока я его не доделаю, точно не уеду, — уверена Алёна.

«Дом со щуками» — старинный особняк, построенный в 60-х годах XIX столетия, и первой его владелицей стала купчиха-бараночница Устинья Роскова. В начале прошлого века здание перестраивалось: усадьбу украсили резными узорами, на фасаде появились балкончики и изогнутая крыша. А своё название «Дом со щуками» получил благодаря кованым металлическим фигурам рыб, которые в 70-е смастерил местный умелец Николай Бородулин. Сейчас щук на доме нет, их нужно отреставрировать.

— Сняла, потому что нужна реставрация. Нашла специалиста-жестянщика, который бы это мог сделать. Самое удивительное, что он — потомок наших местных купцов. Обожаю такие невероятные стечения обстоятельств, — призналась Алёна.

Главная мечта — восстановить бывшую усадьбу и открыть в ней отель в традиционном русском стиле.

Места в Заозерье живописные. Вокруг раскинулись заливные луга, в лесах встречаются следы диких животных, на болотах живут журавли. Летом можно выйти на прогулку в поле, а зимой встать на лыжи и поехать по колее, оставленной «Бураном»...

— Все стереотипные блага деревни в моей жизни присутствуют, и я очень рада этому. Другая часть моей жизни — это ученики. Раз в год мы с ними устраиваем велопробег до могилы погибшего воина-афганца, который учился в нашей школе. Почтить память и убраться, — рассказывает Алёна.

Ещё Заозерье богато своей историей — в селе, которое некогда претендовало на статус города, сохранилось множество дореволюционных кирпичных зданий. Этим малая родина и привлекает Алёну.

— Вернулась бы я в Заозерье, если бы здесь не было столько истории? Вряд ли. Я здесь не ради огорода и других составляющих сельской жизни. Неважно, где ты живёшь — в деревне или городе, везде можно найти занятие по душе, — считает она.

Тенденция такова, что в деревнях работы становится всё меньше, даже вести небольшое хозяйство очень сложно — одна-две коровы будут только в убыток, а куда деть целое стадо? Конечно, есть пути решения: если скота много, то можно начать делать сыр, кто-то и вовсе живёт за счёт собирательства лесных ягод. Однако таких энтузиастов единицы. В основном все уезжают из деревень на заработки. Но бывают и исключения из правил.

— К нам приехала семья из Москвы, купили старинный купеческий дом и начали его восстанавливать. Причём хотят придать ему аутентичный вид: заменить пластиковые окна на деревянные, реставрируют лепнину. Нашли себе дело всей жизни, а работают удалённо, — рассказывает Алёна о своих соседях.

Людей, которые хотят сохранить историческое наследие, в Заозерье много. Сама Алёна Петухова вместе с единомышленниками запустила проект «Непрочитанная почта» — в старых письмах, завалявшихся на чердаке местного отделения почты, находят новые подробности об истории края и «доставляют» их потомкам. Она же выступала и за сохранение кусочка булыжной мостовой в центре села, который не стали засыпать и асфальтировать.

Деревня живёт своей, особой, социальной жизнью. Каждый знает каждого, и им можно дать только повод, чтобы начали обсуждать друг друга.

— Я считаю это плюсом, это социальный контроль. В городе ребёнок валяется в грязи — все мимо пройдут, а тут сразу все узнают, — считает Алёна Петухова. — Да и в деревнях люди более прямолинейные. Думаю, что с этим связан стереотип по поводу грубости. Тут мы все друг друга знаем, поэтому какой смысл юлить, если с этим человеком живёшь рядом. Это как в семье: не будешь же ты скрывать что-то или терпеть.

При этом деревенские живут сплочённо. Сельчане охотно откликаются на проблемы соседей. Однажды у одной из жительниц случился пожар, и многие не остались в стороне: кто деньгами помог, кто ремонт сделать. Возможно, в этом и заключается волшебство деревни. Достаточно лишь быть хорошим человеком.

Существует двоякое отношение к сельской школе. Многие считают, что дети в деревнях не получают тех знаний, которые могли бы им дать учителя в городе. С этим утверждением можно поспорить. Во-первых, программа везде одинаковая, а во-вторых, как рассказывает сама Алёна, в заозерской школе есть очень хорошие специалисты, а выпускники поступают в университеты в Ярославле и Москве.

У Алёны Петуховой самый большой класс в школе — восемь человек. Руководство учительница взяла над ними в пятом классе, и на протяжении трёх лет, помимо уроков, она придумывает им интересный досуг.

— Они любую инициативу подхватывают, что я им только не предложу. К примеру, осенью мы ходили на место крушения советского самолета в 1943 году. Они даже нашли части фюзеляжа — были в восторге, — рассказывает учительница.

Многие интересы детей пересекаются с тем, кем они видят себя в будущем. Одна девочка точно хочет быть художницей, другая на «ты» с точными науками, а один из мальчиков пойдёт по стопам отца и станет священником. Пожалуй, многие школьники хотят уехать в большие города, но и малая родина им очень нравится.

— Я им всегда желаю найти свой жизненный путь. Главное, чтобы они были счастливы. И не важно где — в деревне или городе, — думает Алёна. — Им нравится Заозерье. Когда мы получали статус самой красивой деревни, они были очень рады. Сейчас дети гордятся тем, что вот они из этой деревни. Раньше стеснялись.

Конечно, остаются и более прозаичные проблемы. Не в каждом населённом пункте есть больницы, почта или магазины, а темой плохих дорог и вовсе никого уже не удивишь. Что же касается досуга, то его можно найти.

— Здесь проводятся концерты, в библиотеке несколько кружков. Если хочется разнообразить досуг, можно поехать в Углич — там несколько галерей, Алексей Юрьевич Суслов привозит джаз, на праздники гуляния устраивают, — говорит Алёна.

Пожалуй, деревня остаётся последним оплотом сохранения исконных традиций. Жители, как и в давние времена, собирают иван-чай, ходят на болота за клюквой, чтут православные обычаи, а дети колядуют на Рождество, сами просятся. Алёна Петухова считает, что, не зная своего прошлого, мы не сможем понять себя. Русский дух и русская душа потому и существуют, что народ сохранял традиции и прошёл свой исторический путь.

Фото: «Яркуб»

Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».